Золотые листья.

[iolly]

Автор: Iolly
Фэндом: Ai no Kusabi
Название: Золотые листья
Оригинальные персонажи
Рейтинг: нет
Жанр: ангста, видимо, не получилось ^^
Слово: лист
PS: через час уезжаю минимум на 2 недели, так что на вычитку и правку времени не остается, так что при перепосте поправьте. если что ^^


Золотые листья.

Гвен Уоллес, дипломат, представитель служб безопасности, посол Зеи на Амои, сидел в мягком кресле своих аппартаментов. Он был здорово раздражен. Диалог длился довольно давно, но он еще не нашел ни общей линии поведения со своим научным консультантом и социологом Джоном Фишером, занимающимся проблемами взаимодействия с сообществом Амои, ни решения своих основных задач, ради которых он прибыл с далекой Зеи.

- Они роботы. Просто роботы. Искусственные, идеальные, похожие, как листья на одном дереве. Честно говоря, при взгляде на них у меня сначала просыпался комплекс неполноценности. Но потом я стал рассматривать их так. Иначе это было бы слишком.... печально. Венец творения - это человек, а не генмодификат, вы не находите?
- Ну, я не хотел бы уходить в религиозные споры, но...
- Этим генмодификатам принадлежит власть на Амои, а мы еще не пришли ни к каким договоренностям. Они слишком хитро лавируют.
Дипломат вскочил с кресла и начал немного нервно прохаживаться туда-сюда, обдумывая что-то. Его консультант некоторое время наблюдал за ним, ожидая продолжения, но потом, не дождавшись, все-таки решил высказаться сам:
- Похоже, это вас здорово раздражает, Уоллес. Не нравится, когда вас обыгрывают? Боитесь, как будете потом отчитываться перед правительством Зеи? Предпочитаете пообщаться напрямую с ИскИном, захватившем здесь власть?
- Предпочел бы. Тем более, что у нас уже есть кое-какие наработки, связанные с неподчинением машин человеку. Но этот ИскИн сидит у себя в башне и никого к себе не допускает. Даже им же созданных посредников - и то не всех. Только один подвид, blondy. Вы общались с одим из них. Что вы можете сказать? Какие у этого подвида особенности?
- Что сказать... вы же понимаете, мы общались в основном... узкоспециализированно. Энциклопидические знания, богатый опыт, очень точное выражение своих позиций. Минимум эмоций. Наука здесь развивается... своеобразно. Мне было очень интересно. Как вы понимаете, мы беседовали не о политике. Не знаю, как ему, но мне было черезвычайно интересно, хотя каких-то особо серьезных и сложных тем мы не касались. Если хотите, могу пересказать в подробностях содержание нашей беседы.
Уоллес неожиданно перестал расхаживать по своим аппартаментам. Остановился у стола, начал вертеть в руках взятую с него электронную ручку.
- Так вы с ним сдружились, да?

Золотой с более светлыми прожилками лист развернулся, полыхая ярким светом, на ладони молодого блонди. В строгом техногенном интерьере Апатии он казался живым и мерцающим.
- Сколько времени оно проживет?
- День. Когда я скучаю по Зее, я ставлю эти листья у нас в аппартаментах в посольстве. Но они слишком быстро умирают. Просто в какой-то момент рассыпаются в прах. Листья, оторванные от дерева быстро умирают, и с этим ничего не поделаешь.
Блонди провел тыльной стороной перчатки по кромке листа. Он затрепетал, снова развернулся как живой; казалось, что по его прожилкам текут серебрянные искры.
- Красиво. Я хотел бы увидеть само растение. Если оно так же эстетически привлекательно, как и листья, я попробую вывести ветвь этого вида, адаптированную к условиям Амои.
- У нас на корабле есть два таких растения. К сожалению, у нас не получилось привезти их сюда, в наше посольство - они связаны с системами жизнеобеспечения корабля, а поскольку климаты наших планет слишком разные...
- Да, я понимаю.
Блонди поставил бокал на стол и склонил голову в вежливом кивке. Корабли считались территорией пославших их планет, и официальное приглашение туда считалось равнозначным переходу на чужую территорию. Инспекцией чужих кораблей занимались исключительно таможенники из более низших слоев.
- Анри, я хотел бы пригласить Вас к нам, если вы, конечно, не против.
- Конечно, я не против! - в выражении лица Анри Кея неожиданно проступило что-то мальчишеское и задорное. - Когда вам будет удобно?
"И кому только пришло в голову сказать, что элита - это бездушные машины?" - с каким-то удивлением вдруг подумал Джон Фишер.

- Уоллес, ты сошел с ума! - Фишер почти бежал по коридору корабля, стараясь не отстать от быстро идущего более высокого Уоллеса. - Я приглашаю господина Анри Кея с визитом на наш корабль - по вашей же инициативе! - обещаю ему теплый прием, а в результате вы глушите его газом, запираете в наглухо блокирующей сигналы каюте и собираетесь тихо сбежать! Нечего сказать, теплый прием вы оказали представителю дружественной планеты! Послушайте же! Пока еще не поздно отыграть назад, принести извинения и продолжить переговоры. Я уверен, Анри поймет и простит вас... (насчет последнего Фишер не был уверен, но сама мысль о конфронтации с целой чужой планетой, пусть далекой от Зеи и предположительно не обладающей возможностями дальней войны приводила его в ужас).
Но все взывания к разуму были бесполезны. Гвен Уоллес ответил, даже не останавливаясь:
- Хватит, Фишер. Здесь командую я. Через семь минут мы взлетаем; советую занять место в каюте, чтобы вас не размазало по переборке.
Почти ответом на его слова взвыли стартовые двигатели. Джон, выругавшись, бросился в каюту.

Сквозь шум мерно гудящих двигателей проступало сознание. В помещении не было окон, но Анри шестым чувством знал, что где-то там, внизу, от них удаляется планета, на которой он был создан. В слове "шестое чувство" не было ничего алогичного - он чувствовал, как рвется его связь с Юпитер. То, что он считал незыблимым с детства, уходило от него, оставляя зияющую пустоту вместо выдранных с корнем связей. Кажется, он кричал. Мозг как будто взрывали изнутри, вручную выдирая каждую извилину. Он не чувствовал, как чьи-то руки подключали к его телу датчика, вставляли в вены иглы, как струились по трубкам в его вены растворы, введенные для того, чтобы сохранить ему жизнь, вытащить с той грани смерти и боли, на которой он находился. Когда его разум словно накрыло белым, он почти обрадовался. Но это было бы слишком просто. Когда мысли начали возникать вновь, первым осознанием стало то, что связь оборвана, и что он больше не является частью Юпитер.

- Не психуйте, Фишер. Давайте, делайте свои инъекции; нужно, чтобы его состояние стабилизировалось прежде, чем подключать его к нашей системе. Она, конечно, и с мертвого считает информацию, но мы пошли на такой риск, чтобы получить одного из bondy живым. Вы понимаете, что это даст? Если мы сумеем разобраться в том, как устроены эти биороботы и как они осуществляют связь и ИскИном, мы сможем сделать свою версию и подключиться к системе напрямую. И тогда планета вновь станет нашей. Мы, наконец, сможем контролировать планету целиком и полностью.
- Бред. Я думаю, на планете уже в курсе происходящего. Нас собьют, и наша пыль разлетится по всей системе Глан. Нельзя же быть таким недальновидным, вы же глава миссии, Гвен!
Уоллес резко развернулся и влепил Фишеру пощечину. Тот резко отшатнулся и сделал шаг назад.
- Прийдите в себя, Джон, и продолжайте, - добавил Уоллес, снова сокращая между ними расстояние и ласково потрепывая его по опухлей щеке, по которой он только что ударил. - Уж не думаете ли вы, что это целиком моя иннициатива? Все было спланированно на государственном уровне - вы же не хотите стать предателем Зеи ради какого-то чужого генмодификата?
Неуверенный кивок.
- Верно. я не ошибся в вас, и наша планета будет вами гордиться, если вы все сделаете правильно.
Смешок.
- И вот еще - Вы правильно понимаете, что у нас мало времени.

Он мог понять, что находится в комнате, и это было все. Воздух был каким-то чужим и душным. Он не помнил, что с ним все это время делали - в памяти зияли лакуны. Провалы с острыми краями пугали своей открытостью. Это было новое чувство- ранее он никогда не испытывал такого чувства как страх - не было повода. Сейчас, когда тело отказывалось двигаться, а разум напоминал лунную поверхность, над которой поработала стая тяжелых крейсеров, это чувство всплыло на поверхность и грозило заслонить собой все остальные.
Он попробовал двинуть рукой - безуспешно, он ничего не почувствовал. Поднять веки - то же самое. Хотя стоп - такое ощущение, что перед глазами свет - золотой и манящий. Мысленно он смотрел на этот свет - единственное, что ему оставалось. сколько прошло времени? Он не знал. Но по прошествии еще какого-то "сколько-то" опять попробовал открыть глаза. На этот раз получилось - свет брызнул на сетчатку расплавленным потоком, так что он снова закрыл глаза. потом попробовал еще раз. От этих усилий заболела голова, но на фоне общей ситуации это было не таким уж испытанием. На четвертый раз открыть глаза все-таки получилось, и вдруг он понял, почему все вокруг течет золотом - на его лице лежал лист - лист того самого дерева с Зеи, которым он любовался на Амои и из-за которого его завлекли в эту ловушку. Он осторожно вздохнул, и лист мягко спланировал с его лица, открывая взору прекрасные деревья, под которыми он лежал. Секунду не хотелось делать ничего - только любоваться; но спустя мгновение что-то темное заслонило ему этот свет.

- Джон Фишер, - прошептал он одними губами, скорее угадав, нежели увидев. - Вы думаете, теперь вашему боссу будет легче провести переговоры с Амои?

Фигура отступила в тень, как будто испугавшись. Слух уловил торопливый разговор где-то в глубине каюты, но разум не мог разобрать не слова; похоже, от предпринятного усилия сознание снова начало расплываться. Блонди закрыл глаза, и разговор тут же перестал его волновать.

- Уоллес, нужно оставить его пока в сознании. Если хотите, чтобы он вообще выжил. Я понимаю, что вы не собираетесь прислушиваться к моим человеческим побуждениям, так прислушайтесь, по-крайней мере, к научным. Посмотрите сюда - это кривые деятельности мозга они и так уже бизки к пороговым показателям, как в тот момент, при вылете с Амои. Сейчас он под легким снотворным (то, что такой дозой можно было усыпить еще пару человек - это мелочи), привязан надежно, каюта полностью изолирована от каких-либо сигналов извне корабля - так что его не найдут и не запеленгуют. Хотя бы на полсуток. Потом продолжим, как и запланированно. Ну?
- Хорошо. Пусть пока будет три часа. Извини, не могу дать больше. Время и так поджимает.
- Хорошо. я посмотрю. что еще можно сделать, чтобы стабилизировать показатели.
Уоллес вышел из каюты, оставив Фишера наблюдать за приборами.

Одиночество. Абсолютная тьма. Мысли перепутаны, как паззлы во встряхиваемой коробке. Вдруг - мысль. Ощущение чужого присутствия. "кто ты?" - молчание. Что ж, никогда не пробовал быть эмпатом, но....
Легкое поглаживание мысли - контакт. Что-то родное, но практически неразумное. Оборванные лохмотья мысленной связи, которая была доступна только при разговоре с Юпитер, находят объект. Он почти не разумен, его мозг мал настолько, что там практически не с чем общаться и не с чем разговоривать. Зато оказалось неожиданно просто - контролировать. Сначала его разум обрадовался возможной близостью с Юпитер; мысль о том, чтобы контролировать Юпитер, показалась бы забавной, но то, что разум Анри, подготовленный для общения с ИскИном, видел перед собой сейчас, ею и не было. Это был...

Корабль тряхнуло. Взвыла сирена, замигала система тревожного оповещения. Чашка кофе, которую держал в руках Уоллес, жалобно звякнула, разбивась о пол каюты. Его самого приложило о стену так, что он на секунду потерял сознание. Но сразу же вскочил и схватил коммуникатор связи с капитаном корабля. Связь не работала. Когда же он выскочил из каюты, намереваясь добраться до капитанского мостика самому и узнать, что, собственное, происходит, на сошедшем с ума корабле уже началась автоматическая разгерметизация, а капитан бесцветным голосом предлагал всем молиться...

Джона Фишера бросило на пол рядом с заклинившей дверью, и он тоже приложился о железо весьма крепко. Когда он пришел в себя, вокруг было тихо. Дверь была по-прежнему заклинена, сила тяжести накренила пол каюты под углом; аварийное освещение почему-то еще работало; система воздушного обеспечения - уже нет. Джон встал; безуспешно попытался еще раз открыть дверь - та, естественно, не подалась.

- Не старайся. Это единственное помещение на корабле, в котором еще остался воздух.
Джон обернулся. на голос, произнесший эту фразу. Во время аварии Анри, видимо , не пострадал, но золотое дерево переломилось о край кушетки пополам, осыпав все вокруг золотыми листьями, создавая вокруг лежащего блонди какой-то сюрреалистический пейзаж. Борясь с силой тяжести на накренившемся полу, Джон подошел к Анри и зачем-то произнес:
- У нас авария.
- Да, я знаю. Это я сделал, - Джону показалось, или в глазах невозмутимого блонди возникла усмешка?
- Зачем? - еще более глупый вопрос. Он поправился: - Как?
- Ваш корабль - тот же ИскИн. Только более простой, конечно.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Мы скоро умрем, а ты любопытен.
- Я могу послать сигнал "SOS" прямо отсюда. Нас могут спасти.
- Нет. Я отключил связь. Думашь, пилот не пытался это сделать?
Неожиданно безумная мысль возникла у фишера в голове - а если убить блонди? Прямо сейчас? Он зафиксирован надежно, он ничего ему не сможет сделать... а потом вызвать помощь, если еще не поздно. Помощь, конечно, может прийти и от близкой еще Амои, и тогда ему не поздоровится - но можно и рискнуть... нет. Он усмехнулся. В какой-то мере он мог сказать, что предал этого blondy, которого в какой-то миг он практически научился называть для себя "человеком", но так и не понял, чем же он он него отличается. Возможно, его все еще терзало чувство вины за это. Возможно. Но не это главное. Главное - он просто не мог убить. Не мог - и все.
- Что решил, _человек_? - голос блонди вывел его из размышлений.
- Ты выиграл, _блонди_, - так же подчеркнуто акцентируя слово "блонди", вернул Джон. - Ты и твоя Амои. Сколько у нас времени?
- Два часа; потом корабль войдет в атмосферу и сгорит.
- Почему ты не хочешь подать сигнал "SOS"? Хотя да, нас здесь двое, и обо мне ты, наверняка думаешь не слишком хорошо....
- Нас здесь трое. Третий - это корабль. И я не думаю о такой ерунде.
- Тогда... Анри... Можно я опять буду называть тебя так?
- Да.
- О чем ты сейчас думаешь?
- Я думаю о том, что это дерево совершенно. И мне очень жаль, что я не смогу вырастить такие на Амои.
Молчание.
- Джон. Можно я буду называть тебя так?
- Да.
- Ты спросил, почему я не подал сигнал "SOS".
- Да. Мне казалось, что ты любишь жизнь. И я, знаешь ли, тоже при прочих равных предпочел бы выжить.
- Потому что лист, сорванный с ветки, не может вернуться обратно.
- Забавно. Гвен как-то сказал, что вы, блонди, похожи на листья дерева, красивые и одинаковые. А теперь то же самое мне говоришь ты.
- А ты говорил, что листья, оторванные от дерева быстро умирают, и с этим ничего не поделаешь.
- Не хотел быть таким уж пророком.

Золотым листом развернулся горящий в атмосфере корабль.

The End